- анонимный автор знаменитых "Писем Ю.". Они появлялись в лондонском журнале "Public Advertiser" в 1769-1771 гг., в самый разгар борьбы за законность управления и свободу печати - с правительством Георга III. Боевым вопросом была правильность выборов в нижнюю палату, особенно дело Вилькса. Этому делу и посвящено первое из писем Ю., появившееся в ноябре 1768 г. Ранее, в течение того же года, в журнале появлялись письма политического содержания с различными римскими подписями - Atticus, Brutus, Lucius; новое письмо было подписано: Junius. Следующее письмо - им начинается полное собрание - появилось в январе следующего года и заключало в себе нападение на все министерство Графтона и особенно на главнокомандующего Грэнби. Впечатление, произведенное силой нападения, было необычайно; без намеков, прямо, определенно, с личной грубостью и с поразительным блеском языка автор говорил то, что хотел сказать. Самого короля (см. Георг III), как орудие в руках ненавистного народу министерства, автор пока не трогал: он обратил все свое негодование, не прикрытое, но сильно оттененное его литературной манерой, против министерства. "Достоинства тех, которые считаются предками известных лиц, - обращался автор к лорду Графтону, который вел свой род от побочного сына Карла II, - дают их потомкам возможность дойти до крайних степеней порока. Предки вашей милости, например, не оставили никаких неудобных примеров добродетели даже в их законном потомстве, и вы имеете приятную возможность созерцать за собой блестящую генеалогию, на добродетели которой геральдические летописи не сохранили ни одного намека. Вы обладаете, милорд, более убедительными доказательствами вашего происхождения, чем какие-либо брачные документы: есть наследственные свойства характера, столь же ясно отличающие известный род, как и самые выдающиеся черты лица. Карл I жил и умер лицемером. Карл II был лицемером иного рода - и стоил того же эшафота. Через сто лет мы видим их характеры воскрешенными и объединенными в вашей милости. Хмурый и злобный без религии, распутный без веселья, вы ведете жизнь Карла II, не будучи добрым товарищем, и, пожалуй, умрете смертью его отца, только без славы мученика". Сильнее личных нападок была принципиальная сторона. "Чтобы судить о правительстве, должно исследовать положение народа. Если мы наблюдаем, что народ послушен законам, что промышленность его процветает, что внутри он спокоен, а извне уважаем, то мы имеем полное основание предположить, что делами управляют люди опытные, талантливые и честные". Положение противоположное приводит к убеждению, что правительство слабо, безрассудно и испорчено. "Во всех странах народные массы до известного пункта терпеливы. Дурное обращение может усилить неудовольствие и довести до эксцессов, но все же первоначальная причина, породившая неудовольствие, заключается в правительстве". На защиту Грэнби и других министров выступил Дрэпер, но полемические удары, нанесенные ему в ответ смелым противником, были так убийственны, что заслуженный генерал бежал с этого поля сражения. Общественное внимание было напряжено до крайности; каждого нового обличительного письма ждали с нетерпением, и каждое было лучше предыдущего. Автор принимал новые формы; раздвоившись, он под именем Фило-Юниуса явился своим поборником и помощником. Лорд Графтон приходил после каждого нового письма в такое волнение, что не мог заниматься государственными делами и кончил тем, что отказался от своего поста. Смелость обличителя скоро дошла до крайнего предела: письмо от 19 декабря 1769 г. было обращено к самому королю. "Несчастье всей вашей жизни, - говорил памфлетист, - и главная причина всех упреков, коими осыпают ваше правительство, равно как всех бедствий, его постигших, заключается в том, что вы никогда не слышали голоса правды, пока вам не довелось услышать его из уст самого народа". Дав королю несколько благоразумных советов и разобрав дело Вилькса, Юниус высказывает несколько предостережений: он обращает внимание короля на то, что общее недовольство растет, что Ирландия ежедневно заявляет свое недоброжелательство, что американские колонии также враждебно настроены против метрополии. "Одно различие имен не может долго вводить нас в заблуждение, - заканчивает свое письмо Юниус, намекая на падение старой династии, - имя Стюартов возбуждает в нас только презрение, но принципы их, вооруженные монаршей властью, становятся для нас страшны. Государь, подражающий поступкам Стюартов, должен быть предупрежден их примером и, гордясь основательностью своих прав на корону, не должен забывать, что как одна революция доставила ему эту корону, так другая - может ее отнять". "Его положение исключительное, - писал памфлетист о короле в другом письме, - существуют ошибки, которые делают ему честь, и добродетели, которые для него постыдны. Бесцветная индифферентность характера не может быть названа ни добродетелью, ни пороком сама по себе, но она обеспечивает подчинение короля лицам, которых он уважает по привычке, и делает из него опасное орудие честолюбивых замыслов этих лиц. Отделенный от всего остального мира с самого детства, наставляемый известного рода людьми в известного рода понятиях, король не может открыть свое сердце для новых связей и свой ум для лучшего учения. Такого рода характер представляет самую удобную почву для проведения в политику и религию упрямого ханжества, которое начинается принесением в жертву разума и кончается возведением короля-мученика на эшафот". Ю. мог казаться революционером, но в сущности он был лишь строгим конституционалистом; он мечтал только о том, чтобы аристократические формы английского строя были наполнены демократическим содержанием, чтобы законы были не только высшим авторитетом в государстве, но также высшим воплощением справедливости, действительной, а не номинальной.

Чем живее было волнение, вызванное обличениями Ю., чем разнообразнее были догадки о его личности заинтересованных лиц, правительства и читателей, тем таинственнее становился неуловимый автор. Подозревали Борка, Гамильтона, Горн Тука, Бойда, лорда Саквилля, Чатама, Литльтона, Гловера, Деннинга и др. За отсутствием автора принялись за издателя Вудфоля, которого обвинили в опубликовании письма к королю; его привлекли к суду вместе с другими издателями, перепечатавшими письма, и осудили в 1770 г. Это только усилило успех писем и известность их автора. Письма продолжали появляться до начала 1772 г. Объектом нападений был теперь лорд Мансфильд, председатель суда, осудившего Вудфоля; но сила нападений была уж не та. Всего с письмами Фило-Юниуса и Дрэпера насчитывается 69 писем. Ю. писал своему издателю: "если я тщеславен, то мое тщеславие ограничено: я единственный хранитель моей тайны, и она умрет вместе со мной". Действительно, в течение сорока лет одна гипотеза о личности Ю. сменяла другую. Без всякого основания приписывали письма генералу Ли, Гловеру, женевцу Делольму, герцогу Портландскому, лорду Темплю и т. д. Всевозможные спекулятивные мистификации усиливали неуверенность; так, в 1800 г. появились "Miscellaneous works of Hugh Boyd (author of the Letters of J.)" и "Sketch of the life of Hugh Boyd, supposed author of J. letters", затем в 1814 г. "Memoirs by a celebrated political and literary character from the resignation of R. Walpole, in 1742, to 1757", написанный будто бы писцом Ю. Наконец одной из гипотез удалось восторжествовать над прочими. Она была высказана и подкреплена убедительными доказательствами Джоном Тайлором в книге "Junius identified with a celebrated living charakter" (1816), т. е. "Ю. отождествленный с известной живой особой"; действительно, автор был тогда жив - и не отрекся от приписываемой ему славы, которая могла иметь для него и неудобные стороны. Это был сэр Филипп Фрэнсис (1740-1818), сын ирландского писателя, с 1763 г. чиновник военного министерства, вышедший в отставку в 1772 году вследствие невнимания со стороны начальства и вскоре за тем назначенный на видный правительственный пост в Индию. Ядовитый остряк, весьма себе на уме, ловкий, дерзкий и своекорыстный, он лишь некоторыми чертами характера напоминал Ю. писем. Но знакомство Ю. с обстоятельствами, которые должны были быть известны именно Фрэнсису, сходство почерков - хотя в письмах Ю. почерк был изменен, - сходство в стиле, общие симпатии и антипатии и ряд менее существенных обстоятельств, также указанных Тайлором, позволяют с уверенностью отождествить Фрэнсиса с Ю. Сам Фрэнсис хранил молчание, но жене своей в виде свадебного подарка поднес письма Ю., а после смерти оставил запечатанный и адресованный ей сверток, в котором оказалась книга Тайлора. Доказательства, представленные Тайлором, были так убедительны, что Маколей (в статье о Варрене Гастингсе, 1841 г.) считал их достаточными для признания Фрэнсиса автором писем. Еще более решающие доказательства представил Dwarris в "The authorship of the Letters of J." (1848). Наконец, исследование рукописей Фрэнсиса и сличение их с корректурными листами писем, произведенное Твислетоном ("The handwriting of J. professionally investigated", 1871) привели к полному убеждению в авторстве Фрэнсиса, что отстаивает также Kearу в предисловии к "Francis Letters" (1901). Письма Ю., впервые объединенные в сборнике издателем "Public Advertiser" (1772), выдержали затем множество изданий, из коих лучшие 1797, 1812 (ред. Вудфоля, с введением, примечаниями, перепиской), 1813 (Bocquet), 1822 (Atticus Secundus), 1850 (John Wade), 1873 гг. Письма переведены на главные европейские языки. Русского перевода нет; кое-что изложено в книге "Периодическая печать на Западе" (СПб., 1904, стр. 418-426).

Ср. статьи при указанных английских изданиях, книгу Тайлора, а также Coventry, "A critical enquiry regarding the real author of the Letters" (1825); Rémusat, "L'Angleterre au XVIII siècle" (1856) и ст. в "Revue des deux Mondes" (1-15 декабря 1851, 15 сентября 1868); Brockhaus, "Die Briefe des Junius" (1876); "Memoirs of Sir Ph. Francis" (1867).